При этом я левой рукой подложил диск под талисман, висевший у меня на шее на цепочке, и выставил его перед собой. Я не хотел выпускать диск из рук и старался держать его повыше на тот случай, если придется защищать лицо.
— И кто же ты таков? — вопросил голос с востока.
Я предположил, что это сказал дух, хотя губы на лице не двигались. Слова опять отдались эхом у меня в голове, а желтые глаза духа, казалось, изучают меня и окружающую обстановку.
— Вопросы здесь задаю я. Назови свое имя и обязанности! — потребовал я, уже начиная раздражаться. Смею предположить, что это лучше, чем испугаться до полусмерти, хотя здравомыслящий человек на моем месте, конечно, был бы перепуган.
— Я известен под многими именами, — раздалось у меня в голове[31].
— Я устал от твоего непослушания и упрямства, — рявкнул я. — Назови мне свое имя, или я перейду к пытке.
Я снова набрал воздуху в легкие и провибрировал те же четырнадцать имен на самой высокой ноте, какую только смог взять.
По лицу пробежала легкая гримаса, и голос заявил:
— Одни называют меня Турель (Turel), другие…
— Врешь! — выкрикнул я. — Тураэль (Turael) — вестник Юпитера, и это не ты. Я не потерплю от тебя лжи, и если ты не дашь мне правдивый ответ…
— Мое истинное имя — Бомашияэль (Bomashijael), — перебил голос. — Чего ты от меня хочешь?
— Во-первых, назови мне свое истинное имя, — сказал я. — Если ты будешь и дальше меня обманывать, то навлечешь на себя немыслимые муки в неугасимом…
— Я уже назвал тебе свое имя, — снова перебил голос. — Я — Бомашияэль, и правит мною знак лучника. А теперь отпусти меня!
— Ты не в том положении, чтобы чего-то от меня требовать. Если твое истинное имя — Бомашияэль и по природе ты родствен Стрельцу, то какое число тобою управляет? — спросил я.
— Неужто ты не знаешь? И ты говоришь, что способен мною управлять? Да я могу уничтожить тебя в мгновение ока…
— Я связал тебя своею властью, разве нет? Ну, попробуй, уничтожь меня, если можешь.
Ответом мне было очередное ворчание; глаза прищурились, словно пытаясь просверлить меня взглядом, но я и бровью не повел.
— Вижу, по какой-то непонятной причине ты меня щадишь, — заметил я. — Ну так что, может, подружимся?
— Что ты хочешь этим сказать? Ты говоришь загадками, а я не могу отвечать правдиво на пустое сотрясание воздуха, — проговорил голос уже немного потише.
— Тогда скажи мне, какое число тобою управляет! — приказал я.
— Девятнадцать, — процедил он.
— Итак, ты — Бомашияэль, по природе родственный Стрельцу и подвластный числу девятнадцать и всему, что соответствует этому числу, — подытожил я. — И это действительно так? Если ты лжешь мне…
— Это мое истинное имя и моя природа, — перебил он.
— Тогда каким именем я могу управлять тобою? — спросил я.
— Этого я тебе никогда не открою! — заявил он.
— Вот же зловредный упрямец! — взбесился я. — Хочешь, чтобы я предал тебя на муки до конца времен? Если ты меня доведешь, я так и сделаю!
Позже я поражался своей отваге; такое ощущение, что в ходе всего этого диалога я действовал не вполне по собственной воле. Кто-то мною руководил, и с духом беседовало какое-то мое альтер-эго. В моей речи появились архаические обороты, и сердился я сильнее, чем мог от себя ожидать. В целом, я действовал так, как на моем месте действовал бы более сильный и могущественный маг. Возможно, это была инстинктивная реакция на опасность, потому что проявление слабости или неуверенности в такой ситуации могло бы навлечь на меня беду, — но, так или иначе, на протяжении всего этого эпизода я не испытывал ни малейшего страха. Наоборот, я ощущал какую-то странную приподнятость и воодушевление, и причиной тому было скорее самодовольство, чем адреналиновая реакция. Теперь, задним числом, мне кажется, что в той ситуации я был «не вполне собой», — по крайней мере в той ее части, когда диалог развивался особенно бурно.
Я крикнул С.Г. через плечо, чтобы он приготовил «черный ящик», но демон остановил его[32].