Проращиваемые талисманы невидимости
Согласно Кеннету Гранту, "Свет, или тайное семя, скрытое в теле, предполагает идею невидимости". Но, если магическая работа Черных Братьев, направленная на достижение невидимости, предполагает лишение тела света посредством проливания семени в стерильном акте, то есть не задействует непосредственно невидимость как свойство сокрытых объектов, то магическая практика проращивания талисмана из захораниваемой мертвой головы непосредственно передает ему свойство невидимости мертвой головы, сокрытой в земле (которая, впрочем, и сама по себе должна иметь отношение к магии невидимости как часть тела мертвеца, по аналогии с его глазами, руками, костями и жиром, а также пальцем мертворожденного ребенка, могильным прахом, пеплом с погребального костра и одеждой мертвеца, каковые могут сообщать магу невидимость, усыпляя потенциальных зрителей).
"Мюнхенское руководство по некромантии", датируемое XV веком, является, возможно, самым ранним гримуаром, в котором присутствует описание проращивания талисмана невидимости из мертвой головы. Для этого требуется, чтобы практикующий маг выпотрошил черную кошку, родившуюся в марте, после чего вырезал ей сердце и глаза ножом, сделанным в день и час Венеры, и заполнил отверстия ее глаз, справа и слева, семенами гелиотропа, положил третье семя в сердце и два семени в рот, всегда произнося заклинание для невидимости: "Sapreson lampsones sampsanay, invisibilis fiat homo". Затем маг хоронит тело в закрытом саду, куда никто не ходит, и поливает это в течение пятнадцати дней, всегда произнося эти слова снова, человеческой водой, смешанной с кровью, чтобы "удалить греховные пятна прочь", после чего растение вырастет. Каждая из трав даст семя, зерно одного типа, которое должно быть взято с повторением этих слов. Для того чтобы определить, какое из проращенных семян имеет силу делать его невидимым, маг должен, прочитав заклинание, взять зеркало и класть вновь выращенные семена в его рот, поодиночке, под его язык, и когда он находит семя, которое вызывает невидимость, он исчезает из зеркала. В трактате не говорится, как снимать невидимость, но Р. Киекхефер, переводчик текста, предполагает, что для этого достаточно удалять семя изо рта, а поэтому предупреждает о необходимости соблюдать осторожность, чтобы не проглотить его.
Описанный магический эксперимент примечателен тем, что черная кошка не только в захороненной форме, но и сама по себе используется в магии невидимости. Так, в русской магии, согласно Афанасьеву, Глинке, Далю, Сахарову, Папюсу и некоторым другим исследователям, рекомендуется отыскать черную кошку, у которой не было бы ни единого волоска другого цвета, сварить ее ровно в полночь, и, выбрать все кости, положить их перед зеркалом, сесть самому и смотреть в зеркало, и класть каждую кость к себе в рот, и когда попадет та кость, то смотрящий не увидит себя в зеркале. Иные советуют вместо этого варить кости черной кошки по ночам до тех пор, пока не разварятся все кости, кроме кости-невидимки, - однако сообщается, что оставшаяся кость может и не обладать свойством наделения невидимостью, из чего следует большая надежность именно первого способа. В некоторых источниках уточняется также, что черному коту на момент проведения эксперимента должно исполниться 7 лет, 7 месяцев и 7 дней, и приводится описание аналогичного эксперимента, в котором невидимым должна делать нижняя челюсть черного кота, задушенного и сваренного на праздник Коляды. Более сложный вариант этого эксперимента дан в "Великом Гримуаре", рекомендующем украсть черного кота, купить для эксперимента новый горшок, зеркало, огниво, камень агат, немного угля и трут, набрать воды из родника в точности тогда, когда пробьет полночь, после чего развести огонь, поместить кота в горшок и варить его там 24 часа, придерживая крышку левой рукой и не двигаясь, игнорируя любой услышанный шум, и, наконец, положить его на новую тарелку" затем маг должен, взяв мясо, бросить его через левое плечо, произнося заклинание: "Accipc quod tibi do, et nihil amplius", после чего класть по одной кости под зубы на левой стороне, глядя на себя в зеркало, и, если кость не оказывает должного действия, бросать ее тем же способом, говоря при этом те же слова, пока не будет найдена нужная, и, когда маг не увидит себя в зеркале, он должен уйти, пятясь и произнося молитву: "Pater, in manus tuas commendo spiritual meum". Наконец, в "Египетских секретах Альберта Магнуса" описывается создание кольца-невидимки, которое, сделанное из уха черной кошки, прокипяченном в молоке черной коровы, должно делать невидимым при ношении на большом пальце, а Афанасьев говорит о вере в возможность обмена черной кошки на шапку-невидимку у черта (обвязывая ее сетью или ниткой с узелками, которые нечистый станет распутывать, для безопасности мага).
Если обратиться для сравнения к древнеегипетской "Книге мертвых", в которой прозрачное и невидимое солнечное божество, испускавшее из глаз делающие его видимым огненные солнечные лучи, могло, очевидно, становиться невидимым путем или ослабления, или усиления их яркости, и к искусству скрытности ниндзюцу, в котором шпион должен не давать доступа солнечным лучам, которые могли бы отражаться от человека и выдавать его присутствие, с помощью общей темноты или перепада освещения, а также стирать из внешнего облика яркие детали, привлекающие внимание, или воздействовать на зрение или сознание наблюдателя, лишая его временно способности видеть или осознавать постороннее присутствие, то черные животные, такие, как вышеупомянутые кошка и корова, а также собака (из шкуры которой был сделан шлем невидимости Аида, и сердце которой, помещенное в еловую древесину и зарытое на границе между возделанным и диким полем за девять дней до праздника Купалы, должно создать за это время, согласно "Гальдрабоку", камень невидимости), явно относятся к хтоническим или сатурнианским животным, чье магическое действие должно сводиться к погружению мага во тьму, то есть к погашению его сияния, или к усыплению сознания потенциальных зрителей.
Аналогичным образом и гелиотроп сам по себе используется в магии невидимости. Так, даже амулет в форме маленького рога, наполненного гелиотропом, может делать мага невидимым или, как минимум, малозаметным. Нося цветок гелиотропа вместе с камнем того же названия, маг может, согласно Плинию Старшему, становиться невидимым при произнесении определенных заклинаний. И, наконец, натерев травой гелиотропа камень гелиотроп и положив его затем в сосуд, полный воды, маг получает, согласно Агриппе, талисман, ослепляющий любых потенциальных его зрителей, и делающий его невидимым. Таким образом, гелиотроп, являющийся травой солнечной, должен, как и любые аналогичные солнечные, меркуриальные и лунные талисманы невидимости (алмаз, кирик, опал, серебряный талисман и особенно золотой пантакль невидимости), ослеплять потенциальных зрителей усиленным сиянием мага, что усиливается в эксперименте из "Мюнхенского руководства" восприятием свойств усыпления и сокрытости от сатурнианской захораниваемой черной кошки.
Следующим гримуаром, в котором приводится описание проращивание талисмана невидимости из мертвой головы, является "Grimorium Verum или Истинный Гримуар", датируемый самим автором XVI-м, но А. Уэйтом XVIII веком, - причем Р. Кавендиш утверждает, что этот же способ часто приводят авторы и других гримуаров. Маг должен начать эту операцию в среду перед восходом Солнца (то есть в день и ночной час Марса, которые, согласно "Большому ключу царя Соломона" и "Великому Гримуару", подходят для операций невидимости), имея при себе семь черных бобов. Взяв затем голову мертвеца и положив один из бобов ему в рот, два - в ноздри, два - в глаза и два - в уши, маг должен начертать на ней некие "знаки, очерченные первой линией представленной фигуры", после чего закопать голову лицом вверх, и в течение девяти дней утром перед восходом Солнца поливать это место чистым спиртом, дорогим бренди или хорошим коньяком. На восьмой день маг должен обнаружить там дух умершего, который спросит, что маг здесь делает. Маг должен ответить ему, что он поливает свое растение, - и, когда дух попросит бутылку, чтобы самому полить это, маг должен отказывать ему в этом до тех пор, пока он не протянет к нему свою руку, на которой, начиная от кончиков пальцев, будут те же фигуры, что маг нарисовал на голове, и тогда маг может быть уверен в том, что это - подлинный дух головы, а не коварный демон, который мог бы пожелать сделать все его действия бесплодными. Тогда маг должен дать духу бутылку, чтобы он полили себя сам и исчез, и тогда маг может уйти. На следующий, то есть девятый день, маг должен вернуться на это место еще раз, где обнаружит, что бобы проросли и созрели. Как и в случае семян гелиотропа, маг должен собрать их и положить себе в рот, и, глядя на себя в зеркало, может не увидить себя там, после чего проверить любые из оставшихся бобов на себе еще раз или аналогичным способом на ребенке, повторно захоранивая рядом с головой те из них, которые не действуют. Аналогично Киекхеферу, Р. Кавендиш предполагает, что маг ни в коем случае не должен глотать ростки, поскольку он сможет снова стать видимым лишь после того, как вынет их из своего рта.
Магические знаки, которые должны быть начертаны на голове мертвеца, не приводятся, как утверждает Уэйт, ни в одном гримуаре, - однако "Большой ключ царя Соломона" описывает эксперимент невидимости, в процессе которого маг должен, сделав из желтого воска небольшой образ в форме человека, начертать на его черепе магический рисунок (что не может не напоминать эксперимент, описанный выше):
(Впрочем, весьма показательно, что в случае замены реальной головы мертвеца ее символическим восковым изображением ее магической силы оказывается недостаточно для сообщения невидимости, поскольку маг не только должен вызвать Мастера Невидимости Альмираса (он же - Альнирас, Альмуас, Парезон и Пенеразон) по всем правилам церемониальной магии, но и написать на коже убитой лягушки или жабы ее кровью магические символы, - что не может не напоминать аналогичный талисман невидимости - кошелек из кожи хамелеона, на котором, согласно гримуару "Clavicula Salomonis de secretis", должны быть начертаны его же кровью магические символы дарующего невидимость Менаила, а также Сираха и Люцифера, - а также аналогичный описанный в "Мюнхенском руководстве по некромантии" способ вызова демонической летающей лошади посредством начертания кровью магических имен, - что позволяет отнести магическую силу воскового талисмана практически полностью к Мастеру Альмирасу и его министрам).
Наконец, в 4-м томе "Поэтических воззрений славян на природу" (1865-1869 гг.) Афанасьев, цитируя автора Громанн, описывает аналогичное поверье о проращиваемом талисмане невидимости, сохранившееся у чехов как минимум до времени написания этой книги, то есть могущее быть датированным как минимум XIX веком. Согласно этому поверью, если отсечь у белой змеи голову и вложить в правый глаз горошину (посвященную, согласно Афанасьеву, богу-громовнику), то вырастет чудесный стручок, который будет делать невидимым своего носителя. Однако относительно его съедания имеется расхождение в описаниях свойств этого третьего проращиваемого талисмана невидимости с теми, что были описаны выше, поскольку съевший его маг не только не рискует стать невидимым на все время, пока он будет находиться в нем, но и получает возможность понимания языка птиц.
Любопытно также, что лишь в "Истинном Гримуаре" сообщается о якобы должном явлении духа захороненной мертвой головы, что, судя по общей логике описанных проращиваемых талисманов невидимости, на самом деле вряд ли является необходимым для передачи магического свойства невидимости от головы к растению, - и что Кавендиш явно говорит как минимум о двух других гримуарах, излагающих аналогичный метод, в число которых могла и не входить книга Афанасьева, описывающая проращивание талисмана невидимости как поверье чехов. Так о каких же именно гримуарах мог говорить тогда Кавендиш?