В их маленьком мире все старались жить, помогая друг другу тем или иным образом. Младшые арканы развлекались больше всех: короли, королевы, подданные, балы, представления, смех. Валеты как всегда мерялись силой, так для себя, забавы лишь ради.
А Старшие арканы смотрели на все это сверху, сурово. Они не могли вот так беззаботно жить, без прежней работы, радоваться новому дню, лишь в ожиданье субботы. Как-то кто-то из них решил сплести интригу, да только ничего не вышло, все знают друг друга, и доверяют. Да и какая уж тут интрига, когда живешь в своем узком коробочном мире, наполненным призрачным воспоминанием и историями разных судеб. Они никогда не старались запомнить клиентов хозяйки, они лишь уверенно делали свое дело, но все же, как несешь информацию так ее и накапливаешь, у каждой карты было свое воспоминание главное, свой важный клиент, и временами они гадали, что же с ним случилось дальше. Увы, никто не знал, можно лишь было самим придумывать концовку, как одну маленькую сказку.
Пока главенствующие карты гуляли по коробочному миру, Справедливость и Умеренность, смущаясь, кивали друг другу, бедные они так боялись проявить свою любовь, что даже не решались подойти друг к другу, как два голубя сидящих в разных клетках, застенчиво кивали головой, как будто повторяя – я с тобой!
Пусть они были лишь просто картами, но все же они чувствовали, берегли и ценили, как жаль, что этим двум нельзя было подарить клочок бумаги с ручкой, или хотя бы банальный сотовый телефон, скромняжки бы кидали друг другу смски, а там гляди и перебороли бы свое смущение.
- Здравствуй моя Справедливость! – легкий и нежный кивок.
- Здравствуй, Умеренность здравствуй! – также кивнула в ответ.
- Ты сегодня как нежность прекрасна, и тебе к лицу этот цвет.
- Спасибо, - немного смущаясь, карта отводит свой взор. Ей не престало быть яркой, когда вышел жизненный срок.
-Может, сегодня сойдемся, может, настала пора!
-Что ты умеренность, что ты, страшно, боюсь я суда.
-Глупо вот так на полке пылится, может нам взять и поженится?
Карта тревожно вздохнула в ответ, страх и сомненье, причина всех бед.
Так они переглядывались день за днем, тихонько вздыхали, и как можно тише шептали о своей любви. Иногда они переступали свою робость и позволяли друг другу себя слегка касаться, так как будто соприкасаются рукавами.
Каждая из карт пыталась жить своей жизнью, но, не отрываясь от коллектива, не отрываясь от семьи, они тихонько жили этим миром странной жизни, и их это устраивало, но только пока. Никто не может долго мириться с тем, что их забыли, или им просто кажется, что их забыли, где-то в глубине души просыпается обида, горечь тоска, ты ненавидишь весь белый свет, а вместе с тем и себя.
Шут лениво пытался занять место под солнцем, хотя его уже все откровенно раздражало и совсем не радовало. Он был зол то ли сам на себя, то ли на хозяйку. Он просто не понимал, почему надо вот так лежать на полке, и чего-то ждать, то ли пока их снова достанут, да и вообще вспомнят, что они существуют, то ли просто сожгут. Он любил игриво подмигивать хозяйке, шутливо корчить рожицы, поднимая ей настроение с утра, он был ей всегда очень рад. Открывать вместе с ней новые горизонты, игриво ложась на стол паясничать: - а вот он я…
Прошло то время когда они были вместе, лишь где-то там в ногах, он все еще хранил ее тепло, ему даже не стоило больших усилий вспомнить ее ясный твердый взгляд, в котором тонули многие, и многие разбились не находя обратного пути. Ему казалось, что он больше всех снова хочет оказаться в ее руке, выпасть как главная карта и улыбнуться самому себе. Каждый день он думал, что вот-вот и она за ними придет. Спустя какое-то время, он эгоистично считал, что она вернется только за ним, ведь он ей нужен, ведь он необходим. Погружаясь в свои собственные страдания, он забывал простую истину о том, что он один ей бесполезен, что все карты дополняют друг друга, и куда пропала его утонченная нежность, манера, фиеста души. День за днем он становился мрачнее тучи, ему было, неинтересно какую карту выберут сегодня. Он открыто ненавидел дешевый пафос, добро и зло. Ему казалось, что эти две карты слишком много на себя берут, и иногда тихонько плакал в самом углу коробки. Вспоминая о ней. Единственной хозяйке, хотелось туда наружу, к ней и только к ней.
Наверняка можно сказать, что лучше всех устроились Солнце, Луна и Звезда, они создали свой некий треугольник, куда не допускали никого, вечно какие-то тайны, догадки. Они предпочитали жить только настоящим, и из всего извлекать свою собственную выгоду. Луна постоянно им тихо шептала, что бедолажка очень устала, Солнце упрямо смотрела на дочь, твердила Звезде: - уйди быстро прочь, не слушай Луну, она не права, ступай же родная, мы любим тебя!
Им так жилось проще, они решили создать семью, мама, папа и дочка. Вы подумаете, где они всего этого нахватались, как это где, в нашем обычном мире. Рассказы клиентов просто так не прошли для них мимо, каждый день они играли новую роль, примеряя на себя разные маски: убитых горем родителей, строптивой дочери, счастливой семьи, объявляли кого-то в розыск, вобщем жили, как могли. Они играли, как в театре играют актеры, им казалось, что так они жили, жили по настоящему и с пользой. Все кто хотел, мог поглазеть на то, как эта троица сходит с ума, а кто-то даже принять участие, по выданной ранее роли.
Вот Башня, например не возмущалась никогда, она как воевода, обходила владенья страны и вдумчиво смотрела по сторонам. Ожидая, когда распахнется шкаф, и они увидят хозяйку, иногда та прислушивалась к словам и шагам, доносящимся из квартиры, и временами ей казалось, что вот, сейчас, их достанут, но нет…Карта, никогда не унывала, она надеялась на светлое будущее.
А Влюбленным было так откровенно все равно, что они просто по привычке говорили друг другу нежности и ходили, раздавали всем остальным советы. Каждый в тайне друг от друга мечтал существовать отдельно, им приелось видеть каждый день друг друга лица и сквозь зубы говорить о том, как они счастливы. Им было в прежней жизни интересно предсказывать чьи-то судьбы и отношения, дарить что-то новое, но болтать днями и ночами напролет об одном и том же, честно приелось:
-Любимая, я так тебя люблю! О, черт, мне кажется уже, я вру.
-Да ладно хватит извиняться, люблю твой томный взгляд и стройный стан.
-Родная, может, хватит повторяться, устал я слышать – стан, да стан.
-Как скажешь, мне уж все равно, расстанемся? Куда пойдем?
Вот так всегда, из года в год, они-то дарят комплименты, то тихо сорятся, и идут то к Императору, а то к Императрице, поплакаться немного, поболтать, сказать, как надоело им любиться, хотелось бы, наверное, отдельно сосуществовать.
Но все-таки они были друг для друга большим и огромным плюс, как бы они не ругались, не сорились, они все равно оставались вместе и были друг у друга.
Император с императрицей вежливо поддерживали их игру, и слегка устало улыбались. Они умели жить сами по себе в своей гармонии, смотря на все карты, как мать с отцом смотрят на своих детей, они все были для них равны, и те спешили поделиться своим советом, рассказать историю чьей-нибудь жизни. Вот только одна история держалась под запретом, история их появления в доме хозяйки. В их мире это считалось запрещенной темой, и лишь она сама могла им нашептать, но не они.
Жрица и Маг создавали свою коалицию, подбирая в ученики младших из состава карт, чему они их там обучали, только им да посвященным известно. Каждый стремился заняться чем-то, что было по душе.
Колесница спелась с Отшельником и иногда показывала ему их маленькую страну, их маленькую жизнь, ей одной позволялось задать ему не один вопрос как всем, а два, правда в порядке очереди. Отшельник он и в Африке отшельник, что их сроднило с Колесницей, никто не знал. Но видимо какой-то смысл в этом был.
А Колесо Фортуны всем мило улыбалась, пыталась показать, что ей как будто все равно, но где-то в глубине души, ей хотелось почти каждую карту тюкнуть чем-нибудь по голове, так как те ждали от нее удачи и возвращения хозяйки. Временами у нее происходили срывы, и тогда она кричала, что все больные, потеряли свой рассудок, что весь их придуманный мир обман, а их просто пожалели и поэтому они сейчас не горят в огне, а просто доживаются непонятно чего на этой полке. Такие срывы очень нравились Дьяволу, который ошивался немного рядом, но в стороне. Он, наверное, был одним из тех, кто упивался слабостью других. Кому нравилось видеть, как страдает Шут, как ругаются Влюбленные, конечно же, он скучал по той рабочей жизни, но и здесь жилось тоже ничего.
Лишь только Суд и Сила могли немного Дьявола пресечь, все изгоняли то на край коробки, то опускали в самый низ.
В их странной и придуманной ими же жизни, были свои принципы и порядки, кто-то верил, что так они смогут вернуть хозяйку, а кто-то просто жил, чтобы жить.
Когда же их обычный день приблизился к концу, и две старушки вновь затеяли свой спор, дверь шкафа медленно уверенно открылась, хозяйка, своим картам объявилась.
Коснулась каждую уверенной рукой, прошлась по всем арканам и мастям, наверное, приятно ей самой, вот так встречаться с прежнею семьей.
Той ночью долго странная страна не могла заснуть, ведь сбылась их давняя мечта, они даже поучаствовали в небольшом раскладе, как же им было приятно, что о них помнят, что они все еще нужные и рабочие.
И лишь под утро, если прислушаться, можно было услышать бурчание двух старушек, которые обняв друг друга, шептали шепотом на ушко:
-Я тебе говорила, что меня она любит больше.
-У тебя от радости совсем съехала крыша.
-Ну, ведь она меня держала немного дольше.
-Лишь потому, что ты к ней липла.
-И что, ведь все равно больше.
-Отстань я спать хочу, да и вообще, в то время как ты тихо там балдела, ты не заметила, как на меня она смотрела.
-Ах, так, вот так, ну все, иди отсюда.
-Куда же я пойду, мне не уйти отсюда.
-Тогда молчи и просто меня слушай. Я все равно тебя бываю лучше.
Этот их постоянный не прекращающийся спор, можно слушать бесконечно долго, но ясно одно, карты любили свою Хозяйку, не меньше чем она их.
Источник >>>