32 [Старинное заклинание на любовь]. Стану отрок, имя рек, не благословесь, пойду не перекрестесь, из избы не дверми, из двора не воротми, и пойду в чистое поле. В чистом поле стоит три и два и един: бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и я сойдусь поближе отрок им. р. и поклонюсь пониже: а......*) вы три деветь бесов три, два, и един, бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и как вы служили Ироду царю, и так послужите мне отроку им., пойдите по городам и по уездам и по деревням, избирайте тоску и сухоту, со зверей и с птицы, и с рыбы и со всякого звания людей, и снесите ту тоску и сухоту в отроковицу, имя рек, в ясные очи, в черные брови, в румяное лице, в сахарные уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил, и в одну жилу, во становую, в подпятную......., чтобы отроковица (имя рек) не могла бы не жить, не быть ни день по солнцу, ночию по месяцу. Как младенец без матерного молока жить не может, так бы жила отроковица и. р.: без воды не может жить ни днем, ни ночью, ни в которую пору. Есть в чистом поле стоит дуб сорочинской, и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроковиц, из под того дуба сорочинского выходит Яга баба и пожигает тридевять сажен дубовых дров. И коль жарко и коль ярко разгоралось тридевять сажен дубовых дров и столь жарко...... разгоралась отроковица р. б. (имя рек), разгорались ясные очи и черные брови, и румяное лицо, сахарные уста, ретивое сердце и горячая кровь, черная печень, семдесят жил и семдесят суставов и семдесят один сустав, чтобы отроковица р. б. (имя рек) без отрока, имя рек, не могла бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане паритце, не могла бы в чистом поле разгулятца и пресным молоком нахлебатце, ни сном отоспатце, в беседи не отсидетце. И тем моим словам ключ и замок, и замок замкну, и снесу замок в акиян-море под латырь камень. (Списан со старинной рукописи, доставленной из Пинежского у. г. Хромцовым). *) Здесь и в следующих местах вырвано по одному слову в рукописи. Старинное заклинание на любовь // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии
33 [Напустить тоску парню]. Пойти в баню, после паренья, стать на тот веник, которым парились, и говорить: Выйду из парной байны, стану своим белым бумажным телом на шелков веник: дуну и плюну в четыре ветра буйных. Попрошу из чиста поля четырех братьев, — четыре птицы востроносы и долгоносы, окованы носы. Лети из чистого поля белый кречет, неси белый кречет вострый нож и востро копье; садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди, на ретиво сердце. Режь же его белы груди тем же вострым ножем, коли же его ретиво сердце тем же вострым копьем; вынимай из его ретива сердца, из черной печени и изо всей крови горячей еще тоску и кручину. Полети белый кречет, понеси, белый кречет, всю тоску и кручину, на воду не опусти, на землю не урони, на стуже не позноби, на ветре не посуши, на солнце не повянь; донеси всю тоску кручину, всю сухоту, чахоту и юноту велику до раба Божия (имя рек) где бы его завидеть, где бы его заслышать, хош бы в чистом поле, хош бы при расстанье великом, хош бы при путях — дорогах, хошь бы в парной байне, хош бы в светлой светлицы, хош бы за столами дубовыми, хош бы за скатертями перчатными, хош бы за кушаньями сахарными, хош при мягкой постели, при высоком зголовьи, хош при крепком сну. Садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди, на ретиво сердце, режь его белы груди тем же острым ножом, коли его ретиво сердце тем же острым копьем, клади в его былы груди, в ретиво сердце, в кровь кипучую всю тоску кручину, всю сухоту, всю чахоту, всю юноту великую, во всю его силу могучую, в грудь и спину, в хоть его и в плоть его, в семьдесят семь жил, в станову его жилу, в семьдесят семь суставов, в становой его сустав, во всю буйну голову, в лицо его белое, в брови черния, в уста сахарния, во всю его красоту молодецкую. Раб Божий (имя рек) по мне рабе Божией (имя рек) чах бы чахотой, сох сухотой, вял вянотой в день по солнцу, в ночь по месяцу, на новцу, на полну и на ветху, в перекрой месяцу во все меженые дни, в утренни и в вечерни зори, во всякой час и минуту. Как Май месяц мается, так бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся. Не мог бы ее ходить и переходить, никоим словом обходить, век по веки, и раб Божий (имя рек) по рабе Божией (имя рек) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на новцу, ни на полну, ни на ветху, ни на перекрой месяца, во все межны дни. Как Май месяц мается, также бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся, и не мог бы он ее никоим словом ходить и переходить, и не мог бы без ее ни пить, ни есть, ни жить, ни быть. Эти мои наговорны слова, которы договорены, которы переговорены, которы назади остались, — берите мои слова вострей вострого ножа, вострей копья, вострей сабли, ярей ключевой воды. И этим моим наговорным словам заключенные слова ключ и замок, ключ щуке, замок в зубы, — щука в море. Ныне и присно и во веки веков, аминь. (Доставил г. Никольский из г. Мезени). Напустить тоску парню / Доставил г. Никольский // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии / Собр. П. С. Ефименком. — М.: 1878. — Ч. 2. Народная словесность. — С. 143—144
34[Снять тоску]. Нужно взять в какую-либо посудину воды из трех ручьев. Наливают ее ковшом, перекрестившись прежде всего три раза. Зачерпывают воду по теченью, считая ковши так: не раз, не два, не три...... не девять.... (всего 27 ковшей, т. е. три раза по 9-ти). Нужно стараться брать столько воды в ковшик, чтобы в эти 27 раз наполнить ровно половину посудины. Если же кажется больше или меньше, то выливается вон, на отмаш, говоря: тьфу ты окаянная сила! Если же налилось как раз до половины, то становятся на развязанной веник и обливаются этой водой, произнося следующие слова: Стану я млада на шелков веник белым телом, белой грудью, черными бровями, ясными очами, ретивым сердцем, слабыми мыслями, попрошу я серого зайка: прибежал бы ко мне серый заюшко, снял бы с меня тоску — кручину, — печаль, и понес бы он ее в чистое поле и спустил бы ее по буйному ветру, разнесло бы ее по разным городам и вложил бы ее рабу Божию (имя рек), об ком я млада кручинна тоскую. (Доставил г. Никольский из г. Мезени).
35 [Остудные слова]. Эти слова употребляются для того, чтобы сделать немилым кого-либо или разлучить с другим. Обыкновенно они наговариваются на землю, взятую между двух гор или же из ручья (тогда оба берега считаются за горы). Эту землю дают в каком-нибудь кушанье. Для большей действительности прибавляют в нее мелко-изрубленные медвежьи когти. «Стану не благословясь выйду не перекрестясь из избы не дверьми, из двора не воротами, — мышей норой, собачей тропой, окладным бревном; выйду на широку улицу, спущусь под круту гору, возьму от двух гор земельки. Гора с горой не сходится, гора с горой не сдвигается, так же бы р. б. (имя рек) с р. б. (имя рек) не сходился, не сдвигался. Гора на гору глядит, ничего не говорит, так же бы р. б. (имя рек) с р. б. (имя рек) ничего бы не говорил. Чур от девки от простоволоски, от жонки от белоголовки, чур от старого старика, чур от еретиков, чур от еретниц, чур от ящер ящериц». (Доставил г. Никольский из г. Мезени).
35\1 [На остуду]. Ручей с ручьем сбегается, гора с горой не сходится, лес с лесом сростается, цвет с цветом слипается, трава развивается. От той травы цвет сорву, с собой возьму, выйду на долину, на таку большу тропину, возьму себе землину, сяду под лесину, выйду на широкий луг, посмотрю на все четыре сторону: нейдет ли р. б. (имя рек), и кину и брошу я в чисто поле; — и как гора с горой не сходится, так бы и р. б. (имя рек) не сходился и не двигался. (Доставил г. Никольский из г. Мезени). На остуду / Доставил г. Никольский // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии / Собр. П. С. Ефименком. — М.: 1878.
36 [На разлучение]. Зайду я во широкий двор во высокий дом, запашу я (имя рек) отстуду велику, отстудился бы р. б. (имя рек) от р. б. (имя рек), чтобы он был ей не на глаза ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером; чтобы он в покой, она из покоя, он бы на улицу, она бы с улицы; так бы она ему казалась, как люта медведица. И в каком бы она ни была платье, хош в цветном, хош в держамом*), все бы он не мог ее терпеть, и кажинный бы раз не сносил бы с ее зубов своих кулаков. Хош бы ладно она делала, а ему бы все казалось неладно, и хош бы по уму делала, а ему бы казалось не по мыслям. Пошел бы он на улицу, разогнал бы грусть тоску кручину с чужими людьми, и пошел бы он домой и повалился бы на место,**) и есть у него подружка, ночна подушка и разогнал бы он с ей грусть — тоску. (Доставил г. Никольский из г. Мезени). Сноски Сноски к стр. 145 *) Держамый — будничный, рабочий. **) Место — постель, перина. На разлучение 1878
37 [Наговор на разлучение]. Черт идет водой, волк идет горой; они вместе не сходятся, думы не думают, мыслей не мыслят, плоду не плодят, плодовых речей не говорят. Так бы и рабы божии (такие-то) мысел не мыслили, плоду не плодили, плодовых речей не говорили, а все бы как кошка да собака жили. (Доставил г. Иванов из г. Пинеги)
38 [На устудну]. Стану я раб б. N. не благословясь, и пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не в ворота, выйду подвальным бревном и дымным окном (трубою) в чистое поле. В чистом поле бежит река черна, по той реки черной ездит черт с чертовкой, а водяной с водяновкой, на одном челне не сидят, и во одно весло не гребут, одной думы не думают, и совет не советуют. Так бы раб б. N. с рабой б. N. на одной бы лавки не сидели, в одно бы окно не глядели, одной бы думы не думали, одного совета не советовали. Собака бела, кошка сера — один змеиный дух. Ключ и замок словам моим. Заговор этот преимущественно употребляется в г. Онеге и наговаривается или на воду или на съестное.1865г
39 Приворот] Сей к женкам. Взят(ь) противо хребта в сорочке нитка да, где седит женка, с тог(о) места взят(ь) щепка, выколупит(ь) да перерезат(ь) напол, половина жеч(ь), а говор(и): (1) Как горит щепка в огне, так бы горело с(е)рдце имярек по мне имярек. А другая полож(и) под пяту левою, а (говори): (2) Так бы ступила вслед меня имярек, где(?)… буде сплю л(и), хожу л(и)… // (л. 13) так бы напали мои слова на сю рабу Б(о)жию имярек, по мне, по рабе Б(о)жии имярек, в ден под с(о)лнцем, в ноч(ь) под м(е)с(я)цом, а избавит(ь) бы ей не мог никакой человек, на земли живущей, ни стар, ни молод, ни мужик, ни женка, ни старец, ни стариц(а), ни колдун, ни ведун
40 [Заговор на присуху женщины] Хожу яз, раб Б(о)ж(ий) имярек, подле синее море, прошу Б(о)жия милости, стан(у) яз, раб Б(о)жий имярек, поклонятис(ь) и покорятис(ь) четырем ветром и четырем вехорям: стан(ь)те вы, 4 вет(ра) и 4 вехоря, сколыблите вы сие мне синее море, выколыблите вы мне из синег(о) моря бел лат(ырь) камен(ь). Вынимаю яз, раб Б(о)жий имярек, ис под бела л(а)тыра камен(я) тридевять златых ларцов, вынимаю огнь палящ негасимый, мечю на землю. Стану яз, (раб) Б(о)жий имярек, поклонятис(ь) и покорятис(ь) четырем (ветром) и четырем вехорям: Стан(ь)те вы, 4 ветра (и 4) вехоря, понесите вы от меня, от раба Б(о)ж(ия), // (л. 14) огнь палящей неугасимый к рабе Б(о)жии имярек, по месяцу и по солнцу, и по зорям, и по лунам, и по звездам, и по всем сторонам; где еи ни увидите, туто вложи(те) в ню огнь палящ неугасимый, горело б у рабы Б(о)жии имярек ретивое сердце, 70 жыл, 2 жыл(ы), 70 суставов, 2 сустава по мне, по рабе Б(о)жии имярек, в ден(ь) при солнце, в ноч(ь) при месяцы, месяца ветха и полна и перекроя, по всякой день, по всякой час, в утре рано и в вечери поздо, и на межных днех. Замыкаю златыи ларцы, опущаю златыи ларцы под бел латыр(ь) камен(ь), мечю златыи ключи в синее море; как не бывати белу ла(ты)рю каменю из синег(о) моря, так бы не бывати рабе Б(о)жий имярек от меня, от раба Б(о)жия имярек, вовек. Амин(ь). Не прилипайте ж, мои добрыи слова, ни к сухому др(еву), ни к смоливому, ни к кости, ни к каменю, пр(илипитесь) ж, мои добрые слов(а) к рабе Б(о)жий имярек, в ея очи, в сахарные уста; не падите ж, мои доб(рые сло)ва, ни на землю, ни на воду, ни на (траву), // (л. 14 об.) ни на мхи, ни на болота, ни на глубокие ржавчини; падите ж, мои добрые слов(а), на раб(у) Б(о)жию имярек, в ея ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце; будите ж, мои добрые слова, быстрее быстрые реки, вострее востр(а)го ножа. Тем моим словам быт(ь) вовек. Амин(ь).
41 [Заговор на отсуху] Отход. Притти к реке да взят(ь) воды в судно; говор(и): Как ся вод(а) верхная с нижной не сходитце, так бы не сходитце сему рабу Б(о)жию имярек с той рабой Б(о)жией в утре рано и в вечери поздо, м(е)с(я)ца ветха и полна, и перекроя, и на межных днях. (К)ак сие крутые красные береги вместо не сходят(це), так бы не сходитце рабу Б(о)жию имярек с той рабой имярек в утре рано и в вечери поздо, м(е)с(я)ца ветха и полна, и перекроя, и на межных днях во век веком. Амин(ь). (Как с)ие каменее не выходит на крут красен берег, так бы (не б)ыват(и) рабу Б(о)жию имярек с той рабой имярек в (утре) // (15) рано и в вечери поздо, по утренней зори, по вечерне(й), м(е)с(я)ца ветха и полна, и перекроя, и в промежных днях по всякое время и по всякой час во век веком. Ам(инь). Афел каталел феонте. Амин(ь). Говор(и) на заход(е) (солнца) на поветер 3 ж по 3 ж вечер, а стоят(ь) на перегороде
42 [Заговор на власть над человеком (или присуха)] Возмеш(ь) з головы волосок, и положыш(ь) в яйцо в белое невареное, и запечатаеш(ь) серою, и возмеш(ь) тридевять зернят житных, и мелеш(ь) против солнца, и вариш(ь) тридевять колобков в коробочки в лесе вь ямки; и коробочка б была чиста, и сам бы был чисть, и все плат(ь)е чисто. И пойдеш(ь) в лес к осины, и удариш(ь) топором от собя вон, як одним ударом, выколупиш(ь) щепу осиновую и пойдеш(ь) в лес о солнечном закати, и станеш(ь) возле муравейника к западу лицем; а колобки на щепу положыш(ь) на осиновую, и положыш(ь) на сучье в дерево над муравейник, а яйцо положыш(ь) в муравейник, закопаеш(ь), а сам говор(и): Лягу не благословяс(ь), стану не перекрестяс(ь), стану будити умерших: Стан(ь)те, умершии, розбудите убитых! Стан(ь)те, убитыи, розбудите усопших! Стан(ь)те усопшии, розбудите з древа падших! Стан(ь)те, з древа падшии, розбудите заблудящих! Стан(ь)те, заблудящии, розбудите зверей под(ъ)емущих! Стан(ь)те, зверие под(ъ)емущии, розбудите некрещеных! Стан(ь)те, некрещеныи, розбудите // (л. 42 об.) безымяных! Да яз к вам пришел, руской человек, а принес к вам честной обед, руской поминок, белую лебед(ь), а в белой лебеди знадбу принес от раба имярек; и вы по той знадбе возмите сего раба имярек, от которог(о) яз вам принес знадбу и белую лебед(ь), и вы тог(о) раба возмите себе на збережен(ь)е и на свои руки, да возмите себе ум и памет(ь), не дайте ему в ночи спат(и), ни в ден(ь) дела делати, ни с людми беседоват(и), ни на соби плат(ь)я носити; держыте вы его, докулева яз к вам не буду с обедом и з белым лебедем; а от меня вам б(уде)т белая лебед(ь) за вашу службу. А сего раба другая белая лебед(ь), и честной обед, и руские поминки, и вы от нег(о) отступите проч(ь), отдайте его вы мне на руки, раба ил(и) рабу имярек, нарядите его вы умна и паметна и отступите от него проч(ь), отдайте вы его на руки, раба имярек, нарядите вы его умна и памятна. По старому в ден(ь) бы делал, а в ноч(ь) бы спал, и в плат(ь)и один ходил, и в ноч(ь) бы спал, и с людми бы беседовал, и один бы в плат(ь)и ходил. // (л. 43) И удар(ь) челом 3 ж к западу не перекрестяс(ь), 3 ж говор(и), а починит(ь) тридевять колобков да два яйца.
43 [Заговор на любовь] Есть оболоко синее, под синим оболоком есть море синее, на мори на синем есть остров золот, на золоте острове ес(ть) камен(ь) золот. И подздынетца золот камен(ь), и выдет ис-под камени тридевять братов, одну обув(ь) топчют, однем поясом опоясаны, под однем колпаком, вынесут тридевять топоров и тридевять сокир; пойдут по острову ступат(ь) и найдут тридевять дубов золотых, корен(нь)е у дуб(ь)я золото, и верхи у дуб(ь)я золоты, и вит(ь)е золото, и все то дуб(ь)е золото; и начнут сечь тридевять братов тридевять топорми, тридевять сокирами с тридевять сторон тридевять дубов. И выдет из моря стар матер человек и спросит у тридевять братов: На што то дуб(ь)е сечете? И отве(т) держат тридевять братов: Надобно кузница золотая соружат(и), и надобно горно золотое соружат(и), и надобно в сем горне золотом угол(ь)е дубовое роздымат(и), надобно, чтоб сливалос(ь) и слипалос(ь) мед(ь) и железо во единое место; так бы сливалос(ь) и слипалос(ь) серце у сей вомры рабы имярек с тем рабом имярек во единое место, уность и ярость, и похот(ь) // (л. 43 об.) межручные и ножные в прелюбодейном деле у вомры рабы имярек, и надобно коват(ь) в сем горне золотом замки и ключи, надобно замыкат(ь) у вомры рабы имярек серце с тем вомром рабом имярек во единое место, уность и ярость, и похот(ь) межручные и ножные, кости и суставы, и кров(ь) в прелюбодейном деле. Кол(ь) жарко в сем горне золотом угол(ь)е дубовое, тол(ь) бы жарко шаяло серце у вомры рабы имярек по мне, рабу имярек, уность и ярость, и похот(ь) межручные и ножные, кости и суставы, и кров(ь)ю. Замыкали сердце тридевять братов тридевять замкамы, тридевять ключами у вомры рабы имярек во единое место с тем рабом имярек, уность и ярость, и похот(ь) межручными и ножными, кости и составы, и кров(ь), месяца млада, и ветха, и перекроя, и по всяк час, и замкнули сердце у вомры рабы имярек с тем рабом имярек во единое место. И поднялис(ь) тридевять братов на воздусе, и слетели за тридевять гор, и не мочно тех тридевять братов добыт(ь) ни стару старцу, ни молодому молодцу во веки веком. Арип.
44 [Присушки] 30. На любовь: Наговаривается на воду, которую затем дают выпить тому, кого приколдовывают. Стану благословесь, лягу перекрестесь, пойду из дверей в двери, из ворот воротами; пойду в чистое поле. В чистом поле стоит высока гора жемчужна; на той горы спало-ночевало десеть братьев, буйных ветров, одиннадцатый — вихорь, двенадцатый — ветер. Я их попрошу и помолю, что: «Обходите и облетайте по всем местам, по всем тюрьмам, багадельням. Снимите с потюремщиков, багадельщиков всю тоску и кручину и вложите ету тоску р<абу> Б<ожьему> (имя), чтобы он болел и болезновал по рабе Божьей (имя) днем при дороги, ночью при постели; ел — не наедался, пил — не напивался, и плакал, и рыдал, как малое дитя по матери, и почитал бы рабу Божью (имя), как свою душу в теле, век по веку, отныне и до веку». Бытте, мои слова, крепко-накрепко, востро-навостро, крепче щучьих зубов. И всем моим словам ключ и замок. Ключ в воду, замок в зубы. (НА КарНЦ РАН. А. 28/82. От М. Ф. Бахиревой зап. С. Г. Бахирев 23 июля 1935 г., Лапино, Беломорский р-н, Респ. Карелия.